Back to Yury Neretin homepage (English)
Back
Коммерсантъ 07.07.06
Красный склероз науки
АЛЕКСАНДР ГОРДЕЕВ, КОНСТАНТИН КИСЕЛЕВ, центр "Открытая экономика"
Российская академия наук не желает допускать внешнего аудита своей деятельности
Президент РАН Юрий Осипов не хочет, чтобы деятельность ученых оценивалась количественными методами, но лишь экспертно - то есть самими академиками РОССИЙСКАЯ академия наук является высшим научным учреждением России, которое через имеющиеся в его составе институты и организации обеспечивает исследования по основным направлениям фундаментальной науки. Для этого государство ежегодно выделяет академии бюджетные ресурсы, которыми она распоряжается по своему усмотрению. РАН может самостоятельно учреждать, реорганизовывать и ликвидировать научные институты и использовать государственное имущество, переданное ей в бессрочное пользование. Государство разрешает РАН быть самоуправляемой - иметь свой устав, органы управления и регламенты ведения научной, организационной и экономической деятельности. Избираемый членами академии президент одновременно является, по сути, представителем исполнительной власти, то есть входит в состав правительства. Уникальный статус Российской академии наук является следствием
чудесного перемещения этого института фактически в неизменном виде через границу между СССР и Россией. Власть в 1990-е просто закрыла глаза на деятельность академии, обменяв на это свою финансовую несостоятельность. Тем временем за 15 лет в полтора раза выросло количество академических институтов и едва ли не удвоилось число академиков и членкоров. Научных сотрудников, наоборот, стало вдвое меньше. К тому же РАН содержит обслуживающий персонал, равный по числу научным сотрудникам. Такого размера непрофильные затраты немыслимы для зарубежных научных организаций. Но главное заключается в другом: недостаток средств, старение научных кадров и оборудования в сочетании с неэффективностью управления исследованиями привели к тому, что уже в течение нескольких лет стремительно убывает престиж страны в области мировых фундаментальных знаний. Наша наука все более и более становится "провинциальной", то есть замкнутой в рамках страны. И в результате вне мировой конкурентной среды не развивается. Государство финансирует
академию, предполагая, что в авторитетных научных журналах будут публиковаться статьи российских ученых и затем цитироваться их зарубежными коллегами. Но мировой рейтинг России неуклонно снижается по этим критериям, а это значит, что с организацией научной деятельности что-то не в порядке. Сегодня академия потребляет две трети расходов бюджета на фундаментальные исследования и около трети общих расходов государства на гражданские НИОКР. За последние пять лет расходы академии удвоились. Но количество публикаций за этот же период ежегодно и монотонно снижается на 3-5%. Вице-президент РАН академик В. Козлов на общем собрании академии в 2005 году признавал: "Ситуация в академии наук оставляет желать лучшего. Около 80 наших институтов вяло относятся к подготовке и публикации своих результатов. Каждый научный сотрудник публикует статью в лучшем случае раз в два года. А... в 34 институтах научный сотрудник пишет статью раз в четыре года".
Камень преткновения
Два года назад было проведено независимое социологическое исследование, из которого выяснилось, что более половины научных сотрудников РАН наукой как таковой не занимаются. Тогда был сделан вывод о необходимости радикальной реформы академии. В прошлом году наш центр по заказу экспертного управления администрации президента проанализировал функции, структуру и управление наукой и получил практически такие же результаты. Мы привлекли к анализу самих академических ученых и опирались на данные мировых научных агентств. В прошлом году Минобрнауки была разработана и согласована с РАН программа модернизации функций, структуры управления и финансирования академии. Во главу угла было поставлено стимулирование результативности научных организаций и сотрудников РАН. То есть речь изначально шла не об экономии расходов казны, а об их эффективном применении. Но именно здесь реформа споткнулась. Камнем преткновения стали количественные критерии результативности научного труда, на основании которых предлагается
стимулировать научную конкуренцию, рейтинговать институты и поощрять лидеров. Руководство РАН категорически отказывается от них и считает, что труд ученых может быть оценен только экспертным образом, то есть не кем иным, как самими академиками. С введением критериев результативности не согласен президент РАН, заявивший, что никогда не согласится, чтобы научных сотрудников "оценивал какой-то клерк из министерства, исходя из придуманного им же критерия". Уважая мнение выдающегося ученого, хочется все же заметить, что критерии оценки ученых основаны на оценке их труда теми же учеными, выступающими здесь экспертами.
Британская болезнь
Впрочем, эта загадка решается довольно просто, если вспомнить, что любая структурная реформа затрагивает мощные групповые интересы, имеет своих выгодоприобретателей и неудачников. Академия наук в данном случае стала заложником своего двойного статуса. С одной стороны, она становится объектом реформы. С другой - выступает в роли реформатора подотчетных ей более 400 научных институтов, в которых работают более 100 тыс. сотрудников. Однако сегодня речь идет не о судьбе академической и министерской бюрократии, а о судьбе российской науки. Станет академия "клубом выдающихся ученых" без права управлять наукой или, наоборот, федеральным научным ведомством - дилемма принципиальная, но ее разрешит либо политическая воля власти, либо время. Однако Российская академия наук не хочет ни того ни другого, утверждая, что оба сценария противоречат ее исторической роли. Выясняется, что РАН не хочет вообще никаких реформ. Она хочет, чтобы государство платило ей за брэнд как можно больше, не обещая ничего взамен. Если
посмотреть на то, как проводятся сокращения в институтах РАН (а страдают в основном немосковские организации), или как академия управляет своим имуществом (в чем Счетная палата, Минимущество, Росфиннадзор, ФСБ выявили многочисленные нарушения), или как идет подготовка к выборам президента РАН, то вывод может быть только таким. В некоторых странах на начальных этапах становления гражданского общества его отдельные элементы выполняют роль антиинститутов развития. Они превращаются в мощные общественные коалиции, занимающиеся распределением значительных государственных ресурсов, если им удается за счет государственных же источников влиять на государственные решения и существовать на стыке государства и гражданского общества. Нобелевский лауреат Дж. Бьюкенен писал в 1986 году, что существование такого рода антиструктур приводит к драматическим последствиям, когда в определенный период времени распределительные коалиции искусственно тормозят развитие, используя свой общественный статус. В институциональной
экономике это называется "британской болезнью" или "красным склерозом".
===========================
Комментарий с ihst.ru
Примечание. Как гайдароиды управляли гос. собственностью хорошо известно - раздали по своим браткам и довели страну до банкротства 1998 г. и вымирания 1 млн. чел. в год. В реальности в течение последних 15 лет российская наука государством практически не финансировалась, поскольку просто смешно называть те цифры, которые выделялись на науку, финансированием. Ученые же уезжали на запад или были вынуждены уходить из науки или зарабатывать на жизнь и на проведение научных исследований, включая даже покупку научного оборудования и материалов. Странно было бы в условиях такого постоянного экономического прессинга ожидать увеличения продуктивности российских ученых. Политику подавления науки, которая проводится чиновниками после 1991 г., можно охарактеризовать как экономический террор, который ничем не лучше большевистского. Делается это по заказу с запада (подрыв обороноспособности?) или по врожденному тупоумию гайдароидов (не отсюда ли их нелюбовь к науке и образованию?) - рассудит история. Увеличение количества институтов, как известно, было связано с разделением уже имеющихся крупных институтов на более мелкие для их лучшей управляемости. Количество же научных работников неизменно снижалось после 1991 года. Апелляция же к государству у отмороженных рыночников начинается тогда, когда его нужно использовать как инструмент перераспределения собственности в пользу тех или иных олигархических структур. Что касается 50% обслуживающего научного персонала, то их число, как известно, в основном составляют инженеры, а ускорители и реакторы, как известно, сами собой не работают. Называть это непрофильным финансированием могут только ничего не понимающие люди, либо сознательно вводящие в заблуждение общественность (Прим. ред.)